Испекла бабка колобка…ой!...колобок?!...»

В известной народной сказке есть не менее известные строки: «и попросил дед бабку испечь колобок». Все бы ничего, но вот однажды меня спросили: а почему не колобкА? Удивление быстро сменилось исследовательским интересом.  Оказывается, все дело кроется в так называемых грамматических категориях имени существительного, а именно в категории одушевленности / неодушевленности. Суть данной категории заключается в  противопоставлении  понятий живого и  неживого в его обыденном осмыслении, далеко не всегда совпадающим с научным толкованием живого – неживого. Так, например, названия деревьев и растений относятся к неодушевленным существительным, хотя с научной точки зрения – это живые организмы. А вот слова «мертвец», «покойник» имеют тенденцию к одушевленности.

В школьной практике разграничение одушевленности / неодушевленности осуществляется с помощью вопросов кто? / что? и в значительной степени опирается на противопоставление живого и неживого. Это так называемый семантический (смысловой) критерий. Однако историческая изменчивость понятий живого и неживого, языковых традиций и прочих факторов свидетельствует о необходимости применения дополнительного критерия в определении данной категории, т. е. наличие грамматического показателя одушевленности / неодушевленности. Таким грамматическим показателем одушевленности является совпадение винительного падежа множественного числа с родительным падежом (В = Р), при неодушевленности винительный падеж множественного числа совпадает с именительным падежом (В = И). Окончательный вывод делается с учетом всех критериев, хотя многими учеными предпочтение отдается критерию грамматического показателя.

Ну а как же обстоят дела с колобком: он  – кто? или что? Давайте разбираться по порядку. В начале сказки дед просит старуху испечь колобок: «Испеки мне, старая, колобок…Старуха так и сделала. Замесила тесто на сметане, скатала колобок, изжарила в масле и положила колобок на окошко простынуть». В конкретном фрагменте текста очевидно, что существительное «колобок» определяется как неодушевленное. Об этом свидетельствуют в первую очередь грамматический показатель.  А вот в продолжение сказки колобок оживает, и уже  юными (и не только!) читателями мысленно представляется живым. Доминирующим критерием в этом случае оказывается критерий семантический: как только наш персонаж оживает – существительное, именующее его, мыслится как одушевленное. Следует отметить, что «Русская грамматика» слова, называющие сказочных, мифических существ, традиционно относит к числу одушевленных существительных. Однако сам языковой материал может свидетельствовать о некоторой специфике функционирования таких слов, заключающейся в неоднозначности трактовки объекта как живого или неживого. Вот и получается: испекла бабка – что?, а съела лиса – кого?

Автор: Сатучина Татьяна Юрьевна